В.Кружалов. Учитель года - ярмарка тщеславия или школа профессионализма?
Владимир Кружалов, учитель года Москвы-2009, победитель Всероссийского конкурса «Учитель года России-2009», учитель истории и обществознания Центра образования № 686 «Класс-центр», Москва: «Учитель года» — ярмарка тщеславия или школа профессионализма?
Конкурс «Учитель года – Москвы» начался для меня незапланированно. В 2008 году по наивности я не сумел «увернуться» от назначения меня председателем методобъединения учителей истории. Теперь-то я точно знаю, что смогу найти тысячу уважительных причин, чтобы никогда больше… Почему? Ведь, казалось бы, это признание профессионализма, возможность координировать работу коллег, быть наставником молодых… Теоретически это так, верю, что где-то даже сохранились школы-оазисы, где председатель и методобъединение работают над содержанием, методикой преподавания. У меня было иначе…
Во-первых, из-за колоссальной нагрузки коллег и несовпадения методических дней собраться всем вместе не представлялось возможным никогда. Хорошо, тогда будем аккордно работать на каникулах: выверим планы, обсудим новые книги, продумаем мероприятия, подумал я. Когда сложился график экскурсий и прочих мероприятий, стало ясно, что никогда – это и есть НИКОГДА.
Во-вторых, эта должность связана с необходимостью заполнения такого количества бумаг, что шутка Евгения Александровича Ямбурга «школа – это место, где дети мешают учителям и администрации работать с документами» перестает быть шуткой. Протоколы, ответы на запросы методцентра и управления образования и отчеты, отчеты, отчеты…
В-третьих… здесь позволю себе небольшое лирическое отступление. Знаете, какие две вещи в школе доставляют учителю или сотруднику администрации самый большой дискомфорт? Я, конечно, не смогу проверить, но вряд ли вы с первого раза угадаете. Не мучайтесь. Это школьный факс и школьная электронная почта. Да-да, потому что именно на них с частотой боя кремлевских курантов приходят «указания свыше». Чтобы рассказать ЧТО туда «приходит», нужно делать нелирическое отступление в лирическом отступлении. Я ограничусь лишь одним примером. 20 августа 2011 года (суббота) директора школ одного из округов Москвы получают официальное письмо (с входящим номером, подписью и т.д.). В письме требование: не позднее понедельника 22 августа (а это день, когда большинство педагогов после отпуска только выйдет на работу,) представить… (а теперь барабанная дробь и внимание) «на основании Указа Президента «О праздновании 200-летия со дня рождения М.Ю. Лермонтова» план мероприятий, посвященный этому событию, на 2013-2014 учебный год! Для тех, кто понимает, что такое в школе конец августа и что такое подготовка к началу учебного года, комментарии излишни.
Итак, в-третьих, редкий день в школу не приходят «свыше» бумаги о «срочной необходимости» учителям и школьникам принять участие в каком-либо мероприятии. Там конференция, там конкурс пожарной песни, там игра-викторина, там бизнес-инкубатор и т.д. Я как-то прикинул, что если готовиться и пробовать участвовать хотя бы в половине мероприятий, то учебный процесс (уроки) вести просто некогда. Но предполагалась, что я как председатель методобъединения должен на это реагировать.
Когда через полтора месяца после начала учебного года количество распечаток этих «предложений» с пометкой директора «Кружалову» в моей папке «МО» превысило три десятка – я отреагировал…
По тому, что видавшая разное директор гимназии вжалась в кресло, я понял, что я не вошел, а вломился в ее кабинет. Но останавливаться было уже поздно. Я бросил папку «МО» ей на стол и заявил: «Во всем этом… участвовать невозможно. Пожалуйста, выберите из этой папки на свой вкус три мероприятия по теме история, в которых наша гимназия примет участие в этом полугодии. И, пожалуйста, не передавайте мне новых «предложений».
Не сказав ни слова, директор пролистала «предложения» и вытянула три листка. На одном из них была «настоятельная рекомендация» принять участие в муниципальном туре конкурса «Учитель года Москвы – 2009». Я понял, что никого из коллег уговорить не представляется возможным, поэтому я возьму это на себя. Что ж, 1-й тур – октябрь, 2-й – ноябрь – декабрь. Перейти из первого тура во второй, забив гол престижа, стоит попробовать, подумал я – а дальше можно «сбавить обороты», таким образом, до Нового года точно освобожусь. Я конечно, уже тогда был знаком с известной шуткой, но прочувствовать ее на себе в полной мере мне представилось позднее: «Хочешь насмешить Бога – расскажи ему о своих планах».
С тех пор прошло три года. Я прошел все этапы и испытания московского и всероссийского конкурсов «Учитель года». Отсидел в жюри. Невольно заглянул за кулисы организационной стороны дела. Остыли восторги, зажили раны. Наверно, теперь, как никто другой, я имею право на свой взгляд на это явление.
Хочу сразу сказать, что мой взгляд категорически не устроит «их». В современном образовании четко пролегла линия «мы» и «они». «Мы» – это те, кто приводит детей в школу, учит, воспитывает, взаимодействует с ними, и те, кто организует наше взаимодействие с детьми. «Мы» — те, кто помнит, зачем, по большому счету, существует школа, кто помнит, что все решает не форма и технология, а содержание и дух. «Они» – реформаторы системы образования, современные управленцы, начальники и методисты, инновационные учителя, которые лучше, чем «мы», знают КАК. «Они» умело используют фасадную риторику «все в интересах ребенка», «все в интересах учителя», «все в интересах общества», но на самом деле… у «них» — другие цели, другие смыслы, ценности и приоритеты. Мне неоднократно предлагали стать одним из «них». Я отказался.
Часть 1. Как попадают в конкурс?
На одном из совещаний в неофициальной беседе одна из лауреаток «Учителя года Москвы» прошлых лет, занимающая ныне высокий административный пост, спросила: «А разве вы пошли в конкурс не для того, чтобы себя подороже продать?» К сожалению, это не только типичный пример «их» логики, в которой школа ничем не отличается от оптового рынка, но и распространенный в обществе и самой профессиональной среде взгляд на тех, кто участвует в конкурсном движении.
Да, есть и такие. Навязываемые школе нынешними реформами принципы соревнования, конкуренции и карьеризма стимулируют некоторых педагогов на участие в «Учителе года». Но, поверьте, они пока еще не составили подавляющего большинства.
Большинство – это те, кто по тем или иным причинам был вынужден уступить внешней мотивации: просьбе/нажиму директора/окружного методиста, необходимости/неизбежности прохождения аттестации/отбора на грант, желанию засветить/не подвести свою школу/коллектив (ненужное зачеркнуть). Это безотказные работяги, которые более или менее успешно везут свой воз повседневных забот и на которых можно попробовать «навесить» еще и это.
И, наконец, совсем редкий пример – участники из педагогических коллективов школ, объединенных духом конкурса, сплотившихся вокруг директоров и учителей – участников конкурсного движения прошлых лет.
Часть 2. Что представляет собой конкурс?
Самый главный принцип конкурса – публичность и внешняя оценка. В последние годы все конкурсные испытания делаются максимально открытыми. Приглашаются родители, ученики, методисты, представители СМИ и вообще любые представители общественности. Мероприятия финальной части транслируются в режиме реального времени в интернете, организуется интернет-голосование. Любой желающий может посмотреть и оценить.
В этом-то и есть самая главная «трудность» участия в конкурсе. Одно дело провести просто урок – другое дело урок с незнакомыми детьми в присутствии 20-ти гостей. Одно дело рассказать об опыте своей работы коллегам-предметникам – другое дело совершенно посторонним людям.
Для нашей природы естественно избегать опасных/некомфортных ситуаций. Для взрослого человека, который худо-бедно приспособился к этой жизни, очень некомфортным оказывается положение внешнего оценивания, тем более, что критерии этого оценивания, хоть и прописаны, но по сути остаются весьма субъективизированными.
Помимо описанной психологической нагрузки – участие в конкурсе не разовый смотр самодеятельности — это очень тяжелый, систематический и затратный труд. Его объем, конечно, зависит от длительности и успехов в продвижении от этапа к этапу, но, поверьте, конкурс не устроен в логике «чем дальше – тем легче».
Просто перечислю общую сумму вех своего пути в течение года от первого конкурсного испытания до Малого Хрустального пеликана победителя Всероссийского финала. Итак: презентация/представление своего опыта работы – 5 шт., открытые уроки на разные темы – 5 шт., мастер-классы – 3 шт., классный час/воспитательная беседа с учащимися – 3 шт., импровизационные задания различных типов 7 шт., родительское собрание/беседа с родителями – 2 шт. И по мелочи, т.е. по одному разу: разработка и создание сайта, участие в групповом педагогическом проекте, открытая дискуссия с журналистами, круглый стол образовательных политиков с участием министра образования.
Неоднократно видел, как педагогические карьеристы, не победившие на определенном этапе и не прошедшие в следующий, были горько разочарованы соотношением «затрат» и «приобретаемой выгоды». Логика получения удовлетворения от пусть не оцененного, но честно выполненного долга, от убеждения, что не существует напрасно выполненного труда, и надежды, что это позволит усовершенствовать свое педагогическое мастерство, явно не для «них».
Часть 3. Что дает участие в конкурсе?
Да простит меня педагогическое сообщество за эту параллель, но… Представим, что нам задали вопрос: что дает участие в бегах? Человек трезвомыслящий тут же уточнит: «Позвольте, кому дает? Зрителям или наезднику?» Старая арабская пословица гласит: «Отправляясь в путь – про Аллаха не забудь. Закончив путь – … про коня не забудь». В бегах, таким образом, мы видим три категории участников: зрители, наездники и лошади. Давайте разбираться с итогами конкурса в этой же логике.
Категория первая – высшие чиновники и управленцы. Участие педагогов в конкурсном движении позволяет им предъявить «городу и миру» хороший пиар (PR): наличие инновационных форм педагогического взаимодействия, показать прилично выглядящих учителей, продемонстрировать, что в «их» епархии все если не на «отлично», то уж точно на «хорошо». Да, чуть не забыл, еще это позволяет им выделить и освоить определенные финансовые ресурсы.
Категория вторая – управленцы среднего звена/директора. Для них конкурс – это соревнование школ, возможность «засветиться» в глазах вышестоящих, получить дополнительную рекламу своему заведению, пополнить еще одним трофеем портфолио образовательного учреждения или стеклянную витрину при входе в него же.
Категория третья – учителя. Мне много раз задавали этот вопрос. Получая ответ, смотрели искоса и с недоверием. Получил ли я за победу в конкурсе «Учитель года Москвы – 2009» квартиру? Нет. Не получил. Кстати, раз уж заговорили, квартиру победителям в Москве давали всего пару раз в начале тучных 2000-х. Ключи от машины бывали, но моя победа не была омрачена крупным материальным вознаграждением. Так получилось, но я не расстроен – почему, объясню позднее.
Вообще бремя материального вознаграждения ложится в Москве на плечи округов, а в России на плечи субъектов федерации. В дальнейшем все зависит от бюджета и традиций. Про Москву. В одном из округов лауреатов конкурса из год в год награждают ключами от машины, в другом туристическими поездками, а есть и такие… где грамотами префекта. Говорят, что при новой системе аттестации они тоже будут иметь большой вес…
И еще, победители конкурса становятся известными и узнаваемыми в своей среде людьми. Вот только хорошо это или нет, я до сих пор не определился. Теперь про то, действительно ценное, что мне дало участие в конкурсе. Перечислю от менее к более значимому.
Во-первых, уверенность в себе, в своем профессионализме и праве высказывать свою точку зрения, какой бы «несвоевременной» и «неудобной» она не казалась остальным.
Во-вторых, встречу с настоящими Педагогами и Личностями, теми, кто стоял у истоков московского конкурса: Г.А. Китайгородской, Е.А. Ямбургом, А.И. Савинковым, В.А. Ясвиным – и многими другими, у которых многому удалось и еще большему хочется научиться.
В-третьих, возможность хоть ненадолго стать частью великолепного сообщества коллег-единомышленников. Как бы это объяснить… Несколько лет назад, когда Московский планетарий был еще на реконструкции, мы с моими пятиклассниками отправились на экскурсию в планетарий бывшего Дворца пионеров на Ленинских горах. Успех посещения был обязан несколько чудной, но очень увлеченной сотруднице планетария, которая рассказывала про планеты, про звезды, про то, как они с учащимися астрономического кружка посылают радиосигналы внеземным цивилизациям в ближайшие системы, схожие с Солнечной. Меня несколько озадачил факт того, что если они и получат этот сигнал и ответят тем же способом, то обратную связь мы сможем получить только через 52 года. Естественно, возникал прагматический вопрос – если так долго, то зачем тогда этим заниматься? Один из ребят озвучил мой вопрос. Ничуть не смутившись, экскурсовод ответила: «Как зачем? Вы не представляете, как это здорово – знать, что мы во Вселенной не одни!» После окончания конкурса ее слова стали лучшим ответом на вопрос – что дало мне участие в нем. Отвечаю: счастье знать, что я во Вселенной не один!
Часть 4. Какова судьба участников конкурса?
Очень разная. Некоторые уходят из профессии. Учитель истории, с которым я начинал на 1-м этапе в 2008 году, теперь работает в другой школе социальным педагогом. Блестящий учитель французского языка, не прошедший в финал одного из окружных этапов, теперь фотограф модного глянцевого журнала. Одна из финалисток Всероссийского конкурса 2011 года, вернувшись в конце сентября домой, уволилась из школы.
Почему? Для многих конкурс оказывается чрезмерным напряжением интеллектуальных, моральных и эмоциональных сил. Вне зависимости от конкурсного результата не многие могут спокойно по возвращении принять фразу директора/завуча/коллеги: «Ну что, отдохнул(а), поразвлекался(лась)? Может, пора уже и делом заняться?» Добрых и понимающих людей, конечно, больше, но почти все участники конкурса слышали в свой адрес что-то подобное…
Некоторые участники конкурса получают пропуск «наверх», становятся со временем завучами, директорами, а наиболее «продвинутые» проникают в «коридоры власти». У нас в сфере образования это считается успехом. Может быть, я не прав, но мне кажется, что они, хоть и оставаясь рядом, тоже покидают учительскую профессию. Не могу не процитировать горькую фразу, случайно подслушанную в этом году. Некто, узнав о том, что один из абсолютных победителей российского конкурса прошлых лет стал депутатом местного законодательного собрания и по этой причине не только оставил свою школу, но и не появился на финале конкурса «Учитель года России», сказал: «Что же это у нас за конкурс получается? Прямо как конкурс самодеятельности на зоне, где главный приз – условно-досрочное освобождение».
Ну, и наконец, третья, не очень, по «их» мнению, успешная категория конкурсантов – учителя, с достоинством принявшие участие в конкурсе и оставшиеся учителями. Я не люблю пафосных слов, но, поверьте, пока эти люди остаются в школе, туда имеет смысл вести своих детей.
Часть 5. Что дальше? Имеет ли смысл?
Вопрос не простой. Что касается московского конкурса, то в его истории наступила новая эпоха. Старая команда организаторов во главе с Г.А. Китайгородской, добившись троекратного успеха (москвичи были Абсолютными победителями конкурса «Учитель года России» в 2007, 2008 и 2010 годах), уступила «штурвал» новой молодой команде, состоящей из участников конкурсного движения прошлых лет.
Они пришли с искренним желанием и твердым намерением сделать конкурс еще более открытым, облегчить конкурсные испытания, сделать конкурсное движение живой базой профессионального роста и педагогического мастерства, существенно пересмотреть соотношение «затрат» и «вознаграждения» для будущих участников.
Удастся ли им реализовать свой замысел и пройти между Сциллой и Харибдой чиновничьих согласований, превратить бега в фестиваль – покажет время. Я буду им всячески помогать. Имеет ли смысл? На это вопрос пусть каждый будущий участник ответит сам. Вижу ли я, спустя три года, смысл в своем участии в конкурсе? Определенно, да.