Интервью абсолютного победителя конкурса Учитель года России -2017г. И.Демакова "Якутску Вечернему"
РОССИЙСКИЙ ПАРАДОКС:
ПОЧЕМУ ЛУЧШИХ УЧИТЕЛЕЙ МЫ ОТБИРАЕМ У ДЕТЕЙ?
Республиканский клуб «Учитель года» регулярно приглашает в Якутию педагогов из разных регионов. На прошлых выходных делиться опытом с якутскими коллегами приехал прошлогодний триумфатор конкурса на звание лучшего учителя России Илья Демаков. Выпускник СпбГУ, окончивший аспирантуру Российской академии наук, его ученики регулярно становятся победителями всероссийских олимпиад и исследовательских конкурсов и научных конференций.
КАРЬЕРНЫЙ РОСТ ДЛЯ УЧИТЕЛЕЙ
— Еще недавно все говорили о непрестижности профессии учителя. Как обстоят дела сейчас? Достаточно ли государство делает для возвращения престижа?
— Наша профессия была не просто непрестижной. Было такое явление, которое еще ЮНЕСКО отмечало, оно называется двойной отрицательный отбор, когда на педагогические специальности идут наименее успешные выпускники школ, а из педвузов в школы — еще более неуспешные. В учителя попадали худшие из худших, такая ситуация была в 90-е. В начале 2000-х годов начались перемены. Во-первых, с тем, что изменилось качество оплаты труда, сейчас она средняя по экономике региона. Помню, когда десять лет назад пришел в школу, чтобы прокормить семью, мне нужно было работать в нескольких местах, у меня было больше двух ставок, было трудно. Сейчас этого не нужно, теперь это профессия, в которой мужчина можно нормально зарабатывать.
Второе, что изменилось, — это, конечно, материальная база школ. В условиях евангельской простоты, когда есть только доска и мел, хороший учитель, естественно, справится. Но когда тебе нужно преподавать, не превозмогая тяжелые материальные условия, когда для учеников создана комфортная, технологичная среда, это совершенно другая история. Благодаря этому я могу дать детям гораздо более качественное образование. Сегодня люди охотно идут в нашу профессию, и мы наконец-то видим конкурс на педагогические специальности.
— В одном из своих интервью вы упоминали Национальную систему учительского роста. Что это?
— Это очень хорошая инициатива. В нашей стране есть проблема. Дело в том, что, как только появляется хороший, творческий учитель, у нас нет никакой возможности удовлетворить его профессиональные амбиции, потому что карьеры в школе не бывает. По штатному расписанию есть всего одна должность — учитель. И если появляется амбициозный человек в школе, то поощрить его можно только одним способом, а именно забрать его из этой должности и переместить в администраторы, сделать завучем или директором. При этом, как правило, теряется контакт с учениками, в конечном итоге все учительское из него вымывается, и он становится полностью администратором. Перед нами парадокс: хорошего учителя мы поощряем тем, что забираем от детей! Согласитесь, это очень странно и, пожалуй, даже неправильно.
Национальная стратегия учительского роста введет новые педагогические должности, это, что называется, горизонтальная карьера. Учитель занимается своими прямыми обязанностями, но при этом сможет сделать карьеру как в научном институте, где, к примеру, есть старший научный сотрудник, ведущий и так далее. Новые учительские должности в каждом регионе будут называться по-разному, смысл в том, что, продолжая работать с детьми, учитель реализует себя карьерно.
— И каждое повышение в должности будет сказываться на зарплате?
— Разумеется.
— На какой стадии сейчас эта система? Когда планируют ее ввести?
— Система дорабатывается. Сейчас в нескольких регионах идет ее апробация, здесь пионеры — Татарстан, который занимается этим вопросом с 2015 года. И еще в этом плане преуспевает Ямало-Ненецкий автономный округ, который в этом смысле, можно сказать, самый передовой субъект среди всех северных регионов. Здесь эта система уже реально работает.
ОБ УЧИТЕЛЬСКОМ ПОРАЖЕНЧЕСТВЕ
— Насколько трудно работать с современными детьми? Говорят, что они неуправляемые, некоторые учителя даже срываются до рукоприкладства, и таких резонансных историй в последнее время немало.
— Все дети в любой момент времени в каждом поколении современные. Если бы мы с вами открыли русскую периодику времен Константина Дмитриевича Ушинского (основоположник научной педагогики в России. — Прим. авт.), примерно 50–60-е годы XIX века, то мы бы там увидели совершенно современную картинку. Во-первых, абсолютно все думают, что точно знают, как воспитывать. Во-вторых, все пишут, что с современными детьми работать невыносимо, потому что это черт знает что такое, а не поколение. Если мы посмотрим на советскую школу 60–70-х годов, то увидим ту же самую картину. Тут можно вспомнить замечательный фильм 1975 года «Это мы не проходили». Там Татьяна Пельтцер играет профессора пединститута. Ее героиня выходит к студентам и говорит: «Учить детей всегда было сложно, а теперь в новых условиях это решительно невозможно».
То есть в каждый момент времени про детей говорят одно и то же, поэтому я бы не сказал, что мы находимся в какой-то уникальной ситуации и у нас какие-то особенные дети. Нет, нам достались такие же дети, как и всем нашим предшественникам. Мы не выбираем ни время, в которое учим, ни условия, ни детей, но при всем мы должны найти с ними контакт. Мы должны оживить их интерес к той предметной области, научить их самостоятельно учиться и, насколько возможно, вложить в них то, что считаем ценным и важным в плане воспитания.
Списывать то, что не получается, на плохих детей… это какое-то учительское пораженчество, которого не должно быть. А все эти резонансные истории, которые, к сожалению, случаются, — это не более чем единичные случаи срыва.
Стоит добавить, что в каждой профессии есть свои сложности. Вот, вы знали, к примеру, удивительную историю отношений Наполеона и журналистов?
— Нет, расскажите.
— Когда Наполеон Бонапарт сбежал с острова Эльба, первое известие об этом вышло с ярким уничижающим заголовком «Корсиканское чудовище выползло на берег». Затем другая газета подхватила этот запал со своим «Узурпатор вошел в Гренобль». Еще через время тон значительно меняется, исчезают эпитеты, и заголовок в той же газете сменяется простым «Бонапарт занял Лион». Следующее сообщение о нем говорит о некоем сближении, так как героя публикации называют уже по имени: «Наполеон приближается к Фонтенбло». А уже в столице его встречали как национального героя: «Его императорское величество вступает в верный и восторженный Париж».
— Действительно, занятное замечание.
— К слову, это тема моего мастер-класса в Якутске, мы будем обсуждать национальных героев в истории.
НУЖЕН ЛИ ЕГЭ ПО ИСТОРИИ?
— Как бы вы оценили систему ЕГЭ, насколько хорошо он оценивает знания выпускников? Некоторые учителя грешат тем, что подбивают систему образования под то, чтобы научить ребенка не знаниям, а конкретно сдаче экзамена.
— ЕГЭ мне нравится, хотя бы потому, что это единственный в нашей системе образования способ, хоть как-то оценить в цифрах качество обученности. Плюс мы же каждый год улучшаем этот экзамен. Сейчас мозг у детей так устроен, что со сдачей тестов они сталкиваются много раз, начиная с четвертого класса, они сами понимают, как готовиться, и иногда даже лучше, чем учителя, которые в большинстве своем никогда ЕГЭ не сдавали. Как готовиться к устному экзамену, когда тебя будет слушать комиссия из множества дяденек и тетенек? Никто не знает. А как готовиться к ЕГЭ, понятно каждому, и в этом его большое преимущество.
— Министр образования и науки России Ольга Васильева заявляла, что к 2020 году введут обязательный ЕГЭ по истории. Как вы относитесь к этой идее?
— Да, и этой точки зрения Ольга Юрьевна придерживается до сих пор. Если этот экзамен будет введен, его несомненно надо будет делить на базовый и профильный уровни. Абсолютно точно стимулировать людей к изучению родной истории не следует через обязательный экзамен, потому что через зубрежку, которая является важной частью подготовки к любому экзамену, никакой патриотизм не прививается. Знания сами по себе не рождают никаких чувств, и совершенно не в этом смысл изучения истории. Если мы хотим в целом повысить историческую грамотность населения, то да, такой экзамен нам нужен.
НАВИГАТОРЫ ИСТОРИИ
— Для многих школьный предмет история остается в памяти как бесконечная зубрежка дат, фактов и имен. Что для вас история?
— Действительно, есть два подхода к преподаванию истории. Первый модно сравнить с церковным поминальником, где перечисляются имена и последняя дата. Это очень неэффективный способ преподавания, да что уж там, он просто бессмысленный! Сегодня у ребенка под рукой смартфон, которому он может сказать: «Привет, Алиса!» или «Окей, Гугл!», и система прекрасно сможет выдать даты и факты на любой вкус. Поэтому когда уважаемая коллега выходит доске и начинает пересказывать имена и события, это совершенно дико, это все известно и без нее. Функция учителя истории сегодня абсолютно другая. Мы должны помочь ребенку сориентироваться по акцентам в истории, объяснить логику происходящего и научить отличать информацию собственно историческую от всякой политически ангажированной публицистики, которой сегодня немало на доступных каналах информации. Учитель — это навигатор, ориентир в мире истории. И, конечно, чем доступнее этот самый поминальник, тем больше учитель истории сегодня должен становиться воспитателем.
— В начале года вышла новость, что одну из линеек единого учебника истории за XX—XXI век отправили на доработку. Успели ли вы поработать с другими учебниками по новому стандарту?
— Да, конечно, по единому стандарту сейчас написаны три линейки учебников, по которым будут работать по всей стране. Пока они не все еще есть, и ради бога, пусть они их дорабатывают, до выпуска последнего еще, может быть, много лет пройдет. Сейчас по первому из этих учебников начинают учиться восьмые классы, так что, пока дойдет до 11 класса, еще десять раз его перепишут. Есть два требования, которые предъявляются к учебнику: чтобы они были написаны хорошим языком и, конечно же, не содержали ошибок. Пока же могу сказать, что все три линейки написаны хорошо.
Учебник — это приложение к учителю, он в основном нужен в том случае, когда ребенок не имеет возможности быть в диалоге с учителем, например, длительно болеет. Сама по себе эта книжка учителя заменить не может и никогда не заменит.
— Как изучается новейшая история XXI века и какие есть трудности в изучении этого периода?
— Если брать ЕГЭ, то верхний порог — это 2012 год. Хотя на практике мало кто из учителей до него добирается. Больше времени уходит на изучение Великой Отечественной войны и предыдущих периодов, думаю, это даже правильно. Начало нашего века — это достаточно живой период, который еще не имеет взвешенных оценок.
Ксения ГАБЫШЕВА
Фото автора
Вечерка\2018\8\образование